Артем Громов: «И Сачко сказал: меньше текста...»

Артем Громов

«Прятался от Бабаева в туалете»

— Артем, почему ты брал такую паузу в общении с прессой?

— Было пару ситуаций в жизни, когда человек звонит и представляется сотрудником такой-то газеты, журнала или сайта. Просит дать интервью. Ты ему говоришь одни вещи, а потом — читаешь другие. И у меня несколько таких ситуаций было. Например, в Севастополе, когда все мои слова перекрутили. Уже потом я не сдержался и показал не совсем красивые жесты в адрес болельщиков. Еще была ситуация, за которую я еще раз хочу перед Ромой Безусом извиниться. Потому что там было не совсем так, как в итоге вышло в СМИ. Получилось, что у меня обнаружились экстрасенсорные возможные, и я, наверное, залез в голову Блохину и прочитал его мысли, что он не считает Безуса игроком топ-уровня, который подходит «Динамо». Но ведь я вообще такого не говорил! Я сказал, что Безус — хороший футболист достойный играть в «Динамо». Но все перекрутили, в итоге я извинялся долго: и за Севастополь, и перед Безусом. Ну, потом подумал: а смысл давать интервью, если его перекрутят, а я потом буду извиняться и чувствовать себя неловко. С тренером поговорили. И Сачко сказал: «Меньше текста, больше дела».

— Судя по тому интервью, в Севастополе ты якобы видел людей с оружием...

— Я сказал, что видел двух человек — возле рынка и одного из административных зданий. Один стоял с автоматом, а второй — тоже с оружием, но уже не помню с каким. Да, я это сказал. Но журналист звонил мне, когда мы еще были в Симферополе, а в итоге написал, что все это я видел в Севастополе. Снова получается, что перекрутили. А люди в Севастополе, придя на футбол, прочитали все это и начали меня спрашивать: «Ну что, Артем, где же оружие? Где война, покажи?» Оскорбляли всячески. Конечно, я не должен был на это реагировать. Но так получилось. Потом с Олегом Бабаевым боялся встретиться. Меня Сачко вызвал и говорит: «Бабаев рвет и мечет». Я думаю, вот, блин, а тут еще КДК решил, что я пропущу три игры. А там ответственные матчи, с «Динамо» и «Шахтером», в том числе встречаемся, нужно побеждать. Я в «основе» на тот момент играл, а тут выпадаю, из-за того что не могу сдерживать эмоции.

Игра с «Шахтером», я сижу и думаю: «Хотя бы выиграли, ведь Бабаев придет и «разорвет». Когда победили, меня отпустило. Я тогда спустился в раздевалку и спрятался в туалете. Смотрел, зашел Бабаев, или нет. Если зашел, надо сделать так, чтобы он меня не увидел. Но мы все-таки увиделись. Олег Мейданович сказал, что у нас с ним разные профессии, но все-таки — в чем-то похожие. Обе — публичные. «Люди на стадионе могут говорить, что хочешь, а ты должен держать себя в руках», — сказал Бабаев. Поучительная фраза была. И я для себя понял, что такого больше делать не буду. После Севастополя все было серьезно. А до этого — история с Безусом. Думаю, да ну его в баню. Лучше молчать — и все.

— За пропуск трех матчей клуб оштрафовал?

— Было дело.

— Тебя часто штрафовали?

— Иногда. В основном, за неспортивное поведение. Я такой человек, что не могу молчать. Если понимаю, что прав, буду доказывать. Но, кому это интересно? Плюс, есть люди постарше и поумнее. Ты должен к ним прислушиваться, а я рубашку рву, рассказываю... Поэтому Николай Павлов меня постоянно штрафовал за разговоры. За вес тоже, бывало, штрафовали. Но с этим у меня проблем нет. Всегда есть определенные рамки, в которых стараюсь держаться.
«В сборную попал — как на другую планету»

— О чем подумал, когда узнал о вызове в сборную?

— Счастлив был. К этому очень долго шел. Помню, Сачко вызвал и говорит, мол, так и так: давай работай, ты скоро будешь в сборной. Я старался и работал. Приехал туда и увидел совершенно другой уровень игры и понимания футбола. То, что я делаю на тренировке в Полтаве, там особо не позволяли — футболисты ведь все опытные. Ну, и плюс, все всегда в большом порядке. Как на другую планету попал, а раньше вроде с вертолета футбол смотрел. Но в целом очень понравилось. Опыт получил. Вернулся в команду, и стал себя гораздо увереннее чувствовать. Поэтому счастлив, что наставники посчитали, что я нужен первой команде страны. Но потом приболел, выпал и так и не набрал нужный уровень.

— Ты сказал, что в сборной тебе не позволяли делать то, что в «Ворскле». Ты о дриблинге?

— Да. Я первый раз, может, где-то смущался, стеснялся. К тому же в сборной есть такие люди как Федецкий, которые быстро «зарежут» твои финты. Я шучу! Не пытался делать там чего-то супер сложного.

— Денис Олейник рассказывал, что для него первые вызовы в сборную — это, прежде всего, встреча с Андреем Шевченко, чей плакат у него не так давно висел на стене...

— Если бы с Шевченко вышел играть, то, наверное, смотрел бы на него, трогал бы футболку. Сейчас в сборной самый заслуженный — Тимощук. Но мне было очень интересно сравнить силы с игроками моего амплуа — Ярмоленко, Коноплянкой. Но полузащитника «Днепра» не было из-за травмы. В сборной меня поразил Степаненко. Настоящий работяга. Вроде ничего такого сверхъестественного и не делает, но он всегда оказывается там, где нужно. Он и обыграет, и передачу отдаст. Особого внимания заслуживает и Ракицкий. У человека длинная передача — то, что нужно. Стоишь на фланге, засыпаешь, а тут раз — и мяч через все поле летит. Все футболисты хорошего уровня. Конечно, хотелось, чтобы Коноплянка был тогда в команде, чтобы сравнить, пробежаться с ним, увидеть, догоняю я его или нет.

— В сборной с ребятами в карты садился играть?

— В карты не играю, это не мое. Мой друг Олег Мищенко готов во все игры играть, а у меня к этому душа не лежит. А еще мысли есть, что могу все деньги проиграть, а потом буду локти кусать. Хотелось бы сказать, что атмосфера в сборной замечательная. Когда ехал туда, были мысли, что там все звездные — из «Динамо», «Шахтера». Но такого нет. В клубах есть много игроков намного ниже статусом, но которые ведут себя как звезды. А в сборной — все наоборот. Никто на меня не орал, не пихал. Наоборот хорошо встретили и поддерживали. Не видел, чтобы кто-то себя превозносил. Все ровно и спокойно. Туда любой футболист приедет, и его не затюкают. На первую игру со сборной Молдовы вышел — все пацаны поддерживают. Да, я чуть переживал, нервничал, но все подбадривали: «Давай, давай!» В результате — неплохо отыграл. И в официальном матче вышел, там уже потери мяча пошли, но ребята тоже только подбадривали.

— Дебют в сборной тебе точно удался. В матче с Молдовой — голевая передача...

— Там немного раньше эпизод интересней был. У меня был шанс пробить, но я как кун-фу занимался. Куда тот мяч ударил — сам не знаю. А так бы вышел, забил — и можно было меняться. Свое дело сделал бы. (Смеется.) Что касается голевого паса, то в том эпизоде я Безуса не видел. Сделал, как учили: прошел до лицевой, и убрал мяч под себя. Потом пас дал. Хорошо, что так сложилось. Но своей игрой в том матче я не очень доволен, перенервничал.

— Официальная игра со сборной Словакии получилась не настолько радостной...

— Так времени не было, чтобы себя проявить. Я разминался с 25-й минуты, а вышел только на последний штурм. Как-то раз у нас Леша Чичиков при Павлове всю игру разминался. Кого-то на 15-й минуте «зарезали». Павлов Чичикову дал команду разминаться. В итоге тот в кубковом матче разминался два тайма и два дополнительных, но так и не вышел. Мне было бы обидно, если бы тренеры сборной не выпустили в матче со Словакией. Но не вошел в игру, как хотелось бы. Ну, а если бы арбитр засчитал наш гол, забитый с моего фланга, то в Полтаву, наверное, на крыльях прилетел бы.

— Первые впечатления от общения с Михаилом Фоменко...

— Спокойный, уравновешенный человек. Без каких-то особых эмоций. Он не орет, не визжит. Спокойно объясняет, что он хочет от футболиста. Постоянно разбирает соперников, как кто действует в различных ситуациях.

— Фоменко раньше «сборникам» показывал матчи «Барселоны». В этом отборе, какой клуб ставится в пример?

— Наверное, нужно на примере «Реала» готовиться. Просмотров матчей «Барселоны» не было, хотя о таком я слышал. В сборной теория длится минут 40 точно. В Полтаве — все по-другому. Нарезку посмотрим и останавливаемся на отдельных моментах. А Фоменко всю игру проматывает и показывает указкой, как кто бежит и как нужно действовать.

— Длиннее теоретические занятия, чем у Фоменко, у тебя бывали?

— Пока нет. Ребята говорят, у Григорчука в этом плане все хорошо: там сразу с блокнотами. Я готов к любым теоретическим занятиям, лишь бы в сборной играть.

«Ежаков говорил, пробегись, Артемка, к батюшке до монастыря...»

— Как получилось, что ты родился на западной Украине, а в итоге переехал в Полтаву?

— Папа родом из Полтавы, но служил на западной Украине. А мама оттуда, из небольшого села Ялынувате. Она родилась там и выросла, а отца в Стрый на службу отправили. Там они познакомились, а потом решили в Полтаву переехать. Здесь институты, секции разные, больше шансов чего-то добиться.

— Чем занимался в Стрыю до 9 лет?

— Ерундой. Хотел играть на барабанах. Помню, пришел, сказал об этом маме. Она меня привела, посмотрели на барабаны, и подумала: что это за бред? Потом, думаю, хочу гитарой заниматься. Взял гитару в руки, руки не достают, так как нужно, решил — да ну его. Пошел учиться игре на фортепиано, вроде что-то получалось... Ну, и спортом занимался. Отец заставлял на турнике заниматься. Когда переехали в Полтаву, со спортом уже все серьезней стало. Папа мне всегда говорил: «Ты должен быть умным и уметь себя защищать». Ходил на ушу, но понял, что это — не мое. Буквально на первой неделе занятий ударил парня, и на этом все закончилось. Потом и начал заниматься футболом.

— Не понравилось, что надо бить человека?

— Увидел, что это не мое. Мне больше нравится в футбол играть. На западной Украине с пацанами пропадали, играя в футбол. А в драках себя не видел. Отцу так и сказал. Потому и пошел в футбольную секцию. В моем воспитании, как футболиста очень большую роль сыграл Сан Саныч Ежаков. Он очень многих игроков воспитал. Увидел, что у меня есть потенциал. Человек — фанат своего дела. В полседьмого утра уже проводил тренировки — гимнастика, тренажерный зал. От работы с ним осталось много положительных эмоций. С нас любил посмеется. Раз говорит мне: «Смотрю я на тебя Артемка, пробегись ты к батюшке до монастыря. Попроси ума, может немного добавиться». Страшно с нас стебался, но у него такой подход.

— Обижались?

— Даже сильно. Я вообще злился. Сейчас вспоминаю с улыбкой, понимаю, зачем он так делал. Тренер нас просто заводил. Ну, и у меня такой характер, что я заводился. Другой бы, может, иначе все воспринимал. Я прогрессировал постоянно, родители у тренера спрашивали: «Вы не перебарщивали?». «Да, нет, нормально!», — он говорил. Со мной в команде был сын нашего тренера Анатолия Момота. Потому он всегда приезжал на наши игры, смотрел. Нас потом семь человек позвали в «дубль». Тут как раз финал турнира близится. У нас две игры оставалось, и мы поехали в Сумы. А я порвал связки, мне гипс наложили. Что делать? Я не могу ехать на эти соревнования. Пацаны вернулись с финала, а я — в гипсе. Их в «дубль», а я пришел на стадион. Нас вызвали — меня, маму — приезжаем, общаемся. Я в гипсе, думаю все — пацаны контракт подпишут, а я куда пойду? Момот повлиял, и я подписал соглашение... А так, наверное, любой тренер, если бы послушал Ежакова, подумал бы, что одни инвалиды бегают. Повторюсь, у нашего тренера такой был стиль общения. Слышишь в игре: «Куда бросаешь аут, он еще тупее, чем ты».

«После тестов Павлова я вырубился»

— Первый контракт у тебя был долларов на сто?

— На 300! Ох, это были деньжищи! Думал, что с ними делать? Я мог легко и на дискотеку пойти, и кроссовки купить, и девочек угостить. Эта зарплата у меня достаточно долго была. Потом Павлов как-то спросил, работают ли отец с матерью, сколько получают. Говорю: «Вот столько-то». Павлов в ответ: «Вот давай я дам тебе столько, сколько они вместе зарабатывают». И выполнил обещание. Я тогда просто за «дубль» начал играть и забивать. Павлов поднял зарплату, ну, а я подумал: «Ого, как деньги сыплются». А вообще, с просьбами поднять зарплату не подходил ни к одному тренеру. Хотя есть футболисты, у которых часто такие вопросы: «А почему он столько получает, а я столько?». Мне же — все равно. Какая разница, сколько кто зарабатывает? У него своя ситуация. У меня есть столько, и за это спасибо.

— Страшно было к Павлову на сборы ехать?

— Не понимал, как это — бегают и бегают. Помню, тест Купера объявили, а нас на две группы поделили. Стою, смотрю. А со стороны кажется, что пацаны просто ползут. Потом сам побежал. Блин... Мы — еще пацаны... В Ялте пробежали, а потом еще все тесты в Турции, по траве. А это сложнее. Когда попробовал, понял, как это тяжело. Зато перед следующими сборами, еще в декабре я помнил, что 10-го января у нас тесты. За месяц до их сдачи лежу и думаю: «Вот, блин, нужно готовиться. Это же нужно бегать». Психологически — просто кошмар. Зато много чего дает. Ту же выносливость, понятное дело. Помню, меня как-то после теста 5 по 300 метров откачивали. Как было. У нас взвешивания перед тестами. Пошел в сауну, попарился хорошенько, сбросил чуть. Думаю, хорошо. Утром позавтракал, но понимаю, что сил нет. Распарился и все. Вечером 5 по 300. Ну, я два пробежал, чувствую, что на третий тяжело выходить. Но все равно пробежал и его. Помню, что меня откачивают: все доктора, тренеры. Стоят, машут полотенцем, чтобы я встал. Четвертый пробежал — и упал. Меня схватили за ноги, за руки, на старт поставили. Врач говорит: «Вставай, беги. Хоть пешком пройдись. Или ты хочешь перебегать в Турции? Нужно же пять, четыре — не устраивает». В итоге — нашатырь. Повезло, что Павлов подгоняет постоянно. 150 метров бежал на его голос. Пробежал, прополз, потом еще добежал и все — нокаут. Вырубился.

— Если упал, это все?

— Перебегал бы. Ну его в баню, хоть пешком, но доползу. Тренер так ставил вопрос, как считал нужным. Дима Есин три пробежал, его стошнило и все — закончил. Не забуду, в каком состоянии в последний год в Полтаве Красноперов был. Смотрим, он прибегает и держится, как будто бы бутылку водки выпил. Настолько перегрузился. Временами смешно бывало со стороны наблюдать. Люди бежали, спотыкались, падали. Раз приехал центральный защитник, не буду называть фамилию. И по условиям задания нужно был выбежать за линию. Он всю дистанцию пробежать не смог, упал до линии и начал дергаться, чтобы добраться до финиша и время остановить. До тестов еще была тренировка.

— Самый тяжелый тест?

— Тест Купера. Там нужно долго терпеть. Мне лучше рывок- пауза, рывок — пауза.

«Однажды на сборах сбросили медбол с горы...»

— У кого с тестами не было проблем?

— Вовкодав Серега — он просто зверь. Купера бежал — 3700! Для меня 3400 — уже герой. А Серега и Купера, и 5 по 300 хорошо бежал... Ну, и всем известную «Царскую тропу» никто не отменял. По ней, помню, с медболами как-то бежали. На двоих один медбол выдавался. Жека Ткачук взял себе отдельно, думал, что партнер не брал. В итоге — они с двумя мячами. Ну, Жека и спрашивает: «Кому передать?» А все молчат. В итоге выбросил он его. Помню, один раз даже с горы мяч сбросили. Хорошо, что никому на голову не упал — была бы беда. Мы же бежали и мучились, потому что на самом деле это очень сложно. Бежишь, потом медбол партнеру переедаешь, затем он тебе назад. Но мы грамотно придумали: брали два пакета и в них мяч клали, так легче. Когда лишь руками держишь, это непросто.

— Говорят, были игроки, которые стартовали со всеми, а потом могли такси вызвать...

— Мы себе такого не позволяли. Но об этой истории я слышал. Ребят объехали, чуть раньше финиша вышли, водой облились, типа пропотели.

— Те времена теперь с улыбкой вспоминаешь?

— Думаю, прошел — и хорошо. Школа зато какая! Учит терпеть, закаляет дух. Ну а, в общем, конечно, смешно вспоминать. 7 по 50 пробежишь, и потом как накроет! Сашу Матвеева травили, что он робот. Здоровый, накачанный. А он 7 по 50 пробежал и поднял руку: «Я не участвую!» Миф развеян! Он — не робот, а человек. А там как — две минуты пауза, и уже играть надо. А ему плохо...

— Почему у Вадима Евтушенко не получилось в «Ворскле»?

— После Павлова он слишком мягким был. Николай Петрович — жесткий, все держал под контролем. Порядок, дисциплина. А вот Евтушенко — европеец. У него другая философия. Мне кажется, пацаны свободу почувствовали, а он не смог всех объединить своей идеей. Но я многого не знаю. Просто, это моя точка зрения. Наверное, нужно было в чем-то быть жестче. Или разговаривать с футболистами, доносить свои идеи и философию. Вот, я бы не сказал, что Василий Викторович Сачко — сверхжесткий тренер, но его слушаются, выполняют все, что он требует. Почему не получилось у Евтушенко, сложно сказать.

— При сменившем Евтушенко Свистуне ты начал становится твердым игроком основного состава...

— Он был моим тренером в «дубле» и что-то видел во мне. Когда он стал исполняющим обязанности главного, начал меня постоянно ставить в состав, доверял. У него первая игра была с «Динамо», мы победили (Громов тогда забил решающий мяч. — прим. авт.). Ну, и потом уже он меня постоянно в состав ставил. Наверное, это переломный был период в карьере. Я почувствовал уверенность, взрослел, опыта и сил набирался. Тренер постоянно подсказывал, как действовать, где открыться. Требовал чаще брать игру на себя, обыгрывать. Говорил: «В Европе ты видел, чтобы кто-то не обыгрывал?». Крайки там обычно атакующее, все обыгрывают. Свистун меня направлял. У Павлова считали ТТД. Смотрели, кто норму не выполняет, или брак большой. Это чуть «привязывало». У Свистуна, правда, тоже был подсчет ТТД, но этому моменту такое внимание не уделяли. Он говорил: «Ты больше работай». Да и так, постоянно акцентировал внимание на сильных сторонах игроков и говорил, как этим лучше воспользоваться.

— Отставка Свистуна стала неожиданностью?

— Разные разговоры ходили, но, думал, его оставят. Толком причину не знаю. Убрали — и убрали. А результат... Он команду посреди сезона взял. Ну и задачи: «Давай, спаси от вылета». Он с ними справился. Плюс, и матчи неплохие тогда у нас были. Но так решило руководство клуба.

«Мищенко мне как брат, он меня спас...»

— Уходящий год стал для тебя непростым еще и потому, что ты расстался со своей супругой Дианой...

— Получилось так, что у каждого были свои цели. Женился ведь по любви, и любил ее очень. А так, спасибо ей, что она мне честно назвала причину, по которой она со мной была. Расходимся — и расходимся, это жизнь. Я счастлив, у меня теперь появилась собака. Симба меня рад видеть, я его. Плюс, в футбольном плане я начал прогрессировать. Это отмечают и тренеры, и футболисты. Партнеры говорят, что прогрессирую. Да и в целом, все, что не делается — все к лучшему. Желаю ей счастья, любви и терпения.

— Когда разошлись, тебе стало легче?

— Было выяснение отношений. Дома должен быть оазис тишины, уюта. Пришел с тренировки или после игры, тебе комфортно, ты прилег. Тебе сделали покушать. Сказали, что ты — самый лучший. Ты доволен и счастлив. А когда уставший приходишь после тренировки, а тебя еще и паяют, то ты просто психологически подавлен. Избавившись от этого, стал лучше себя чувствовать.

— Твой партнер по команде и друг Олег Мищенко когда-то признавался, что проходил нечто подобное...

— Он мне не просто друг, а брат. Очень важную роль в моей жизни сыграл. Футболист — такая профессия, что успех из многих компонентов состоит. Когда ты психологически подавлен, то от таких нервных ситуаций можешь сорваться. Знаю, что многие начинают пить и выпадают из футбола. Мищенко меня спас. Он, мой брат Костя, родители меня поддержали настолько, что я не ушел в загул конкретный. И не спился. А принципе, чего греха таить, помучился, конечно. Все-таки пять лет с человеком провели. Олег помог с этого состояния достойно выйти.

— Чему научила история с Дианой?

— Во-первых, всегда нужно оставаться человеком. В конкретной ситуации все было хорошо. И я понял, нельзя, чтобы родители не вмешивали в отношения пар. Есть семья — муж и жена. Остальные — родственники. Когда начинают влезать мамы, еще кто-то, ни к чему хорошему это не приводит. Мама всей ситуации не знает, но начинает советовать. Ребенок не знает, и начинает принимать неправильные решения, а потом и вовсе — делает гадости. И это, наверное, главный урок. Не нужно баловать человека и допускать, чтобы потом происходили такие вещи. Нужно иметь другие ценности — уважение, любовь. Чтобы семья была крепкой. Если интерес сводится лишь к материальным благам, то лучше прекращать это сейчас. Незачем тянуть, а тем более — ждать пока дети появится. Страдаешь и мучаешь. Кому это нужно? А так, пожили, поняли — и разошлись. Были бы дети, все было бы печальней. Спокойно не разошлись бы точно. Ну а так, найдется человек, с которым я буду счастлив. Точно так же и в ее ситуации. Я желаю Диане только всего хорошего.

«Сачко хочет, чтобы я остался»

— Как относишься к разговором о твоем возможном переходе из «Ворсклы» в другой клуб?

— Скажу так: хочу развиваться и расти в футбольном плане. Нужно понимать, что «Днепр», в который меня сватают — команда топ-уровня. И в Украине, и в Европе днепропетровцев боятся и уважают. Но в «Днепре» есть хороший футболист на моей позиции. Перейти туда и не играть — не вижу смысла. В «Днепре» есть Коноплянка, который играет на позиции левого полузащитника. Как его вытеснить из состава? Это очень сложно. Я не то, чтобы боюсь конкуренции. Но человек зарекомендовал себя и заработал имя. Уже тяжело бороться. Я ведь тоже читаю все эти слухи, что, мол, Женя уйдет из «Днепра». Если так и случится, будет смысл бороться за место в составе. Если не уйдет... Ну, какую позицию мне на поле не определил бы тренер — нападающим, «под нападающим», буду бороться за место в составе. Но, честно, не хочется перейти — и сидеть в запасе. Хотя, повторюсь, рассуждать об этом будем, когда появится какая-то конкретика. Сейчас все на уровне слухов — ведутся переговоры.

— Что будет, если ты останешься в «Ворскле»?

— Я с тренером разговаривал. Он говорит, что хочет, чтобы я остался. Потому что у нас есть задачи и есть команда, костяк. Если выдернуть одного, второго третьего, нужно заново команду собирать. Но, в тоже время, Сачко говорит: «Если ты скажешь, что хочешь уйти, не хочешь здесь находиться — пожалуйста. А так — мы будем бороться за тебя, и хотим, чтобы ты остался».

— «Ворскла» готова к еврокубкам?

— Конечно. К сожалению, с крайними защитниками проблемы. Пердута, Сапай выпали... Бывало, из четырех защитников только один на поле. Все остальные — универсалы. Я это вижу, тренеры это видят, и, думаю, зимой усилимся хотя бы одним крайним защитником. Может, будет еще пара приобретений. Тогда команда должна быть в еврокубках.

— Максим Калиниченко недавно сказал: «Я не патриот страны, но я люблю Украину»...

— Я люблю свою страну! У меня тут столько родственников. А особенно — на западной Украине. Ну, а семья вся в Полтаве, я здесь вырос. В Полтаве я с 1999 года. Классный город, меня тут все устраивает. Все нравится, все спокойно. Да, я люблю Украину, других вариантов и быть не может.